Вот прям так и есть! Вечный текст Яны Вагнер
"по осени добрые сограждане мои выкапывают в лесу нежные полуметровые елочки, ориентируют по сторонам света и заботливо высаживают вдоль своих заборов. с интервалом в метр-полтора.
русские деревни строятся на вырубленных пустырях вдоль дорог, по которым то дачники, то трактор, то автобус - а хочется ведь неги и тишины, и покоя. чтоб сверчки. чтоб легкий ветерок, и скрипели ставни, и слышно далекую грозу.
поэтому - елочки. они растут быстро, как чужие дети. сегодня по колено, а не успеешь оглянуться - два метра высотой и косая сажень.
но весной на деревенского жителя, кто вчера еще сажал елки и кустистый чубушник, белил яблочные стволы, сгребал грабельками прошлогодний мусор и подновлял забор, на этого тихого человека, душа которого просит красоты и гармонии (а чего еще может просить душа в деревне?) нападает необъяснимое затмение. я так и вижу его сладким апрельским утром - вот он вышел за ворота. задрал голову к небесам, вдохнул поглубже. зажмурился, задрожал. подставил лицо солнечным лучам, почуял радость пробуждающейся земли. и в эту самую минуту услышал зов - непреодолимый. сильный. оглушительный зов, нападающий на беззащитную человеческую душу всякую весну.
и нахер поджег поле прямо возле собственного забора.
натурально, наклонился, расставил ноги пошире, достал из кармана зажигалку и поджег сухую траву.
которая, может, и не хотела поначалу заниматься, но сосед мой и сородич старателен и упорен, он пускает пал с трех разных сторон, рассчитывая на помощь ветра, он суетится и бегает, и может даже плеснуть бензина, и все это время страшный, безжалостный голос в его голове орет, заглушая прочие мысли - ЖГИ, кричит проклятый голос, ЖГИ. ЖГИ! - до тех пор, пока дымом не заволочет глаза ему, пока обезвоженное поле не начнет пылать, треща, пока не задымится забор, пока не обуглятся елочки, посаженные прошлой весной.
а после, когда отпускает морок, когда рассеивается проклятие, когда схлынули пожарные, и чернеет сгоревшая поленница, и обрушен забор, и едва не погиб дом, он стоит, оробевший, посреди дымящегося мертвого поля, сдвинув шапку на затылок, и простая душа его в смятении - как же так вышло? какая злая, инквизиторская сила толкнула под руку? да он ли это был, в самом деле? и отчего в Звенигороде так мало пожарных расчетов? и кто придумал располагать поля так близко к деревне?
и всякую весну я мечтаю истошно, не по-христиански мечтаю прострелить ему к чертовой матери башку."
